Любовь в понимании Тургенева

Любящий человек прекрасен, духовно окрылен. Но чем выше он взлетает на крыльях любви, тем ближе трагическая развязка и – падение… Любовь, по Тургеневу, трагична потому, что перед ее стихийной властью беззащитен как слабый, так и сильный человек. Своенравная, роковая, неуправляемая, любовь прихотливо распоряжается человеческой судьбой. Это чувство трагично еще и потому, что идеальная мечта, которой отдается влюбленная душа, которая окрыляет душу влюбленного человека, не может полностью осуществиться в пределах земного, природного круга. Тургеневу более чем кому-либо из русских писателей был открыт идеальный смысл любви. Любовь у Тургенева – яркое подтверждение богатых и еще не реализованных возможностей человека на пути духовного совершенствования. Свет любви для него никогда не ограничивался желанием физического обладания. Он был для него путеводной звездой к торжеству красоты и бессмертия. Поэтому Тургенев так чутко присматривается к духовной ситуации первой любви, чистой, огненно-целомудренной. Той любви, которая обещает человеку в своих прекрасных мгновениях торжество над смертью. Того чувства, где временное сливается с вечным в высшем синтезе, невозможно в супружеской жизни или семейной любви. Здесь секрет облагораживающего влияния тургеневской любви на человеческие сердца.

Герои Тургенева жаждут не обычного и доступного, а "бессмертного счастья". Счастливая любовь, как они ее понимают, призвана, соединив двоих, не обособить их от огромного мира, а соединить с ним, примиряя разобщенные в практической жизни человека конечную и вечную, относительную и абсолютную, материальную и духовную грани бытия, его "прозу" и "поэзию". Однако для этого влюбленный и сам должен уподобиться во времени вселенной, стать бессмертным, что никому из людей не дано. По словам Блеза Паскаля, "несоразмерность" смертного человека со Вселенной – вот главная и непреодолимая преграда для "бессмертного счастья" Тургеневских героинь. Как на собственном опыте убеждается рассказчик повести "Ася", у счастья "нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее – и то не день, а мгновение".

Мимолетно счастье и Тургеневских женщин. Это и понятно. Вовсе не сошедшие с икон и в большинстве своем физически пленительные, они вместе с тем пребывают как бы на грани двух миров – материально-земного, ограниченного и идеально-бесконечного. Заметьте: их портреты сопровождают у Тургенева понятие дали, устремленности к запредельным сферам.

"Трагическое значение любви" усугубляется для героев Тургенева по существу трагическим же итогом устремленности их к природе. Вечная стихия, которая, по словам Ф. И. Тютчева, "знать не знает о былом" и которой "чужды наши призрачные годы", природа влечет к себе тургеневских героев своей беспредельностью, свободой и внутренним равновесием. Однако те же тургеневские герои не мыслят себя растворенными в природе, как и в Боге, так как означало бы утрату ими своей личностной автономии. Безраздельная власть природы вызывает у них протест и отпор.

И, однако, драматические ноты в творчестве Тургенева не являются следствием усталости или разочарования в смысле жизни. Скорее наоборот. Оно порождается страстной влюбленностью в жизнь, доходящей до жажды бессмертия, до желания, чтобы человеческая индивидуальность не угасала, чтобы красота явления превратилась в вечно пребывающую на земле, нетленную красоту.